Книга Любой каприз за вашу душу. Как украсть миллионера  - Татьяна Богатырева

Тут же по волшебству рядом оказался официант, отодвинул кресло сначала лорду Совершенство, затем мне – когда лорд подал мне руку.

Откуда-то от барной стойки послышался тихий одобрительный смешок. Я готова была поспорить, что если бы весь этот снобский сброд был чуть менее снобским, не миновать бы завистливого присвиста. Эти же, акулы мороженые, лишь смотрели. Молча. Максимум, позволяя себе легкие ухмылки истинно мужской солидарности.

Сукины дети. Все. Вот что им стоит вместо просиживания костюмов в баре и выцеживания виски по тысяче баксов за стаканчик дать по этой же тысяче на спасение китов? Между прочим, пока они тут перемигиваются от избытка тестостероновой солидарности, экология гибнет.

Так-то.

А вот прижимать меня к себе не надо, милорд. И класть ладонь мне на бедро – тоже. И нет, я не собираюсь сворачивать к туалетам. Сами обещали белужью икру на завтрак, никто вас за язык не тянул, так-то.

Ладонь с бедра он убрал, но положил на плечо, слегка задевая шею. Прямо там, где с сумасшедшей скоростью бился пульс. Честно говоря, мне отчаянно хотелось сбежать, и плевать на сицилийскую мафию! Я не готова к такому… к такому…

– Как твое имя, моя леди? – он склонился к моему уху, касаясь его дыханием. Только дыханием!

– Можешь звать меня Моникой, – я томно взмахнула ресницами.

– Моника, мне нравится, – он провел пальцем по яремной вене. – Ты так сильно любишь икру на завтрак? Или боишься?

– Разумеется, боюсь, – я накрыла его ладонь своей. – Ты чертовски опасно выглядишь… а как мне звать тебя?

Он тихонько рассмеялся.

Швейцар поклонился, открывая перед нами дверь, и мы шагнули на улицу, в прохладный смог осеннего Нью-Йорка. Мне на миг стало страшно: наступает самый тонкий момент. Если он догадался, то хана мне.

– Меня зовут Ирвином, – подмигнул мне лорд и, обняв за плечи, повел к белому «Бентли».

На водительском месте сидел шофер в форменной тужурке и фуражке.

Уф, слава богу, милорду миллионеру не встряло сегодня поехать на спорткаре. Иначе бы весь наш гениальный план пошел коту под хвост!

Дверь машины тоже открывал швейцар. Я садилась в пахнущий кожей и дорогим парфюмом салон с отчаянно бьющимся сердцем и дрожащими коленками, прижимая к себе сумочку, словно в ней было последнее мое достояние. Лорд Совершенство насмешливо покосился на это дело, но я мило похлопала глазками, мол, не обращайте внимания, сэр, все женщины – дуры, брюнетки тоже.

– Домой, – распорядился лорд и знаком велел шоферу поднять стекло.

Машина тронулась, а я судорожно вцепилась в сумочку. Все. Пути назад нет. Надо действовать по плану. О, боже… ну и влипла же я!

2

Странное дело, но стоило авто тронуться, как я успокоилась. То есть адреналин по-прежнему бурлил в крови, толкая на безумства, но я поверила: все у меня получится.

Надо только немножко отвлечь сукина сына. Самую малость. И для этого вовсе не обязательно разговаривать, тем более что в салоне звучала музыка – не снобский джаз, как можно было ожидать, а «Io primo di te» Эроса Рамазотти.

Еще один томный взмах ресниц, приглашающая улыбка, скользнувшая по подолу ладонь – и больше намеков ему не потребовалось. Он притянул меня к себе, пока всего лишь за плечи. Его касания по-прежнему обжигали и разгоняли сердце до совершенно бешеного темпа, а может быть, так действовала музыка – ничего не могу с собой поделать, всегда так реагирую на роскошные мужские голоса. Я имею в виду, на музыку…

И на великолепные мужские руки, сейчас обнимающие меня, неспешно ласкающие лопатки. И горячие мужские губы, подбирающиеся по плечу к чувствительному местечку в основании шеи…

Я застонала от удовольствия и провела ладонью по его груди, запустила пальцы под пиджак, расстегнула пуговку рубашки – и добралась до кожи.

Его сердце билось так же быстро, как мое. И дышал он уже неглубоко и часто.

Хорошо. Все его внимание – на мне, на дорогу он даже и не смотрит. Очень хорошо.

Я сама потянулась к его губам, слегка прикусила нижнюю, и, прикрыв глаза, позволила ему поцеловать меня так, как хотелось ему. Жадно. Глубоко. Сладко. Ох же черт, о чем я думаю?..

О чем, о чем! Надо еще потянуть время. Хотя бы минут десять. И желательно не позволить ему за эти десять минут меня трахнуть.

Потянуть время у меня получилось. А заодно убедиться в том, что его поцелуи действуют на меня даже сильнее, чем музыка, и что я уже забыла, почему мне не стоит трахнуть его прямо в машине. Может, можно? Хочется же так, что бедра сводит!

Он словно услышал. Скользнул ладонью по моей груди, по животу – вниз, к кромке юбки. И, прервав поцелуй, эту самую юбку на мне поднял. Огладил бедро, задержавшись на кружевной резинке чулок. Медленно, чертовски медленно!

Я со стоном откинулась на спинку, позволяя ему рассматривать и ласкать себя. Нежно. Неторопливо. Наслаждаясь каждым мгновением, как последним.

Права была сицилийская мафия, адреналин круче любой наркоты! Я, конечно, ничего серьезнее травки и не нюхала, мне целостность мозгов важнее всяких глупостей. Но вполне готова была поверить на слово…

От прикосновений чертова лорда мысли разбегались, а я горела и готова была… да на что угодно готова была, чтобы только кончить! А у сукина сына сделалось такое вдохновенное лицо, словно он не меня рассматривал, а Джоконду, причем на стене собственной гостиной.

– Ирвин, – нетерпеливо простонала я и погладила набухший член, готовый вот-вот прорвать штаны.

Я впервые назвала его по имени. Зря назвала. Не нужна мне эта близость! Богатый сноб и есть богатый сноб!

Но отреагировал он правильно. Глаза затуманились, а пальцы скользнули мне в трусики. Алые, в цвет платья, кружевные и насквозь мокрые.

Он ласкал меня молча, сосредоточенно и ни на миг не закрывая глаз. Словно смотреть на меня ему нравилось больше всего на свете. Извращенец чертов… ох… еще, пожалуйста!..

Я кончила под его рукой. С дрожью, низким гортанным стоном и сжав бедрами его пальцы. Чертов сукин сын отлично умеет обращаться с женщинами. Наверняка на его счету не один десяток разбитых сердец. Но моего среди них не будет!

Он так и продолжал смотреть на меня совершенно непроницаемым взглядом. Вынув пальцы, поднес их ко рту, лизнул, шало улыбнулся… и я не знаю, каким усилием воли мне удалось не забыть, зачем я здесь. И что времени осталось не так уж много.

Кинув взгляд за окно машины, я обругала себя дурой безмозглой. Мы почти выехали за город! Еще минута-другая, и сукин сын поймет, что здесь что-то не так. Лишь бы в окно не посмотрел!

Я потянулась к его руке, огладила запястье и коснулась губами пальцев, слизнула с них солено-терпкую влагу, и позволила ему впиться в мои губы, прижать меня к себе.